Два года прошло с тех времен, когда жителям Центра грозила беда, отгремела война, исчезла ведьма. Мир пришел на земли континента, а старые герои, стали пожинать плоды своих свершений, как и злодеи, стоявшие на их пути. Но, как известно, всегда есть на свете те, кто, получив, что заслужил, не может смириться с подобным ходом вещей, пусть даже раньше все устраивало.
Сейфер Алмази, в непривычной для себя апатичности, взирал на потолок, при этом улегшись на кровать, усиленно буравля одну, только ему видимую точку в однородной белизне использованной краски, усиленно стремясь что-то понять. А понять он хотел простую вещь, от чего же ему так хреново. Нет, в своем физическом здоровье он был абсолютно уверен. Все же не было на свете заразы, что могла бы пронять его, почти неуязвимый, организм. Может и бывшим, но он оставался лучшим учеником Сада Баламб и рыцарем на службе могучих чародеев, прошедшим не мало передряг. Но все же, эта проклятая слабость, безразличие и пустота, гложущая изнутри, все же брались.  Это состояние стало посещать его не так давно, но с каждым разом, это опустошение становилось все сильнее, и невыносимее. И самым неприятным было то, что в глубине разума он знал ответ на свой вопрос. Все же, раньше он переживал подобное, не так сильно и внезапно, но те же чувства посещали его в те времена, когда еще мальчишкой, он брал в руки те книги, в которых рассказывались истории о рыцарях и волшебниках, чудесах и приключениях. Это было чувство сожаления, бессилия и осознания того, что так жизнь что он жил, была не тем, чего он желал, это было проявлением его нежелания жить как прежде, стремлением стать частью тех сказок, что оживали в детском воображении. Но те мечты были мертвы уже два года, с того самого момента, когда он очнулся от наваждения насланного Алтимецией и осознал, что был в руках чародейки всего лишь куклой, от которой избавились как только та исчерпала свою полезность. Так что причиной этому было другое, куда менее поэтичное, но куда более близкое его сердцу желание. Сейфер вновь хотел взять в руки свой Гиперион, и заняться тем, чему учился многие годы в Саду. И именно это гложило его все это время. Но было одно большое «но». Он не мог вернуться, и дело было не в том, что он ослаб на эти годы, и потерял хватку, она то была при нем. Дело было в самом уходе. При всем желании, Сейфер не мог вернуться, так как добровольно избрал изгнание, и должен мужественно его терпеть, как наказание за свой поступок. И если на мнение других по этому поводу ему было плевать, пусть думают что хотят, то себя он обмануть и оправдать отказ от наказания за слабость, не вышло бы. И поэтому, сама мысль о том, что бы вновь стать учеником Сада, был неприемлема, и по тому-то разум отказывался находить ответ, на столь простой вопрос.
- Сейфер, нужно поговорить.
Не смотря на то, что человек сказавший это, вошел тихо, ничуть не потревожив задумчивость блондина, тот даже не вздрогнул, так как этот сдержанный и спокойный, если не сказать сухой, тон, которым было произнесено его имя, он знал отлично. Но, все же, медленно переведя взгляд в направлении входа в комнату, Алмази узрел там невысокую, беловолосую девушку, даже в этой, не официальной обстановке, державшуюся строго и официально, то есть, ту, кого и ожидал.
- Фуджин? Что опять случилось? Если ничего серьезного, разбирайтесь сами.
Бросив эти безразличные, с оттенком раздражения слова, он опять переключился на разглядывания потолка. Обычно, для исполнительной и догадливой девушки, знавшей его многие годы и бывшей одной из двух его ближайших друзей и соратников, этого было достаточно, чтобы опять, что болтать о делах, особенно тех, что составляли их обычный день в последние годы,  у него нет желания. Но в этот раз, она ни как не отреагировала на эти слова, так и, оставшись стоять, явно давая понять, что настроена решительно.
- Все хорошо. Как и всегда. Но дело не в этом. Нужно поговорить о тебе.
А вот это было уже интересно. Потому то, изобразив на лице интерес, парень взглянул на подругу, уже более живо. Не так часто из ее уст, так же как и со стороны Рейджина, приходилось слышать что-то касающееся его персоны и его поступков.
- Обо мне? И что же…
Вопрос не успел прозвучать до конца, когда, поборница правил и законов, в их вечном трио, жестом, все таким же решительным, но привычно сдержанным, попросила Сейфера помолчать, тем самым удивив того еще больше.
- Неужели тебя все устраивает?
Не знай он свою собеседницу так хорошо, как знал, он бы спросил, о чем она имеет в виду. Но как уже говорилось ранее, они были слишком хорошими друзьями, что бы понимать друг друга с полслова, тем более что Рейджин и так не отличалась многословием. Так что от этого вопроса, он только больше взбодрился, а на губах проскользнула слабая усмешка.
- А что мне может не нравиться? Живем себе, так как хотим, делаем что ходим, и нет этих чертовых правил, и приказов, что нам делать, а что нет. Разве это не то о чем можно мечтать?
- Ошибаешься.
Будь на месте Фуджин кто-то другой, сейчас он бы получил чем-нибудь тяжелым, а то и ногой в лоб, за наглость обвинять его в ошибках и вранье. Но это была она, так что поднявшийся в груди гнев, обернулся лишь в слова.
- С чего бы? Кажется, вам все нравиться. Разве не так. Рыбачите себе, фигней страдаете, идете куда хотите. Все так как можно только пожелать, мир и гребаный покой. Только пения птичек не хватает. И ты хочешь сказать это вам не по душе?
Сейфер сам не заметил, как оказался на ногах и упирал гневный взгляд в спокойно стоящую подругу, смиренно переносящую вспышку его гнева. Ее единственный, красный, как и у всех альбиносов, глаз, смотрел на него безэмоционально, но где-то в его глубине, даже сквозь раздражение и злобу, что охватила его, Сейфер увидел что-то на подобии жалости и сожаления, от чего тирада порвалась, дав правдолюбке сказать то, что она хотела.
- Не нам. Тебе. Не этого ты хочешь.
- И чего же я хочу, по-вашему, – уже тише, но все так же раздраженно процедил он сквозь зубы.
- СииД.
Одно единственно слово, окончательно заткнула поток агрессии, пресекая возможный взрыв копившийся в беловолосом воине.
- Ты всегда хотел быть одним из них. А теперь ты тут, а они, Скволл и остальные, там. Тебя это устраивает?
Все что мог на это ответить парень, это просто глубоко выдохнуть. Ранее уже говорилось, что его это не устраивало, и он отдал бы многое, что бы исправить это раздражающее недоразумение, показав кто крут на самом деле. И, как всегда, его друзья, это поняли тоже, возможно даже раньше его самого, но, как опять же говорилось, значения это не имело.
- Может и так. Но что это меняет. Я сам ушел.
- Вернись.
Опять короткое слово, и опять, в нем оно пробудило бурю эмоций. Теперь он начал смеяться, без радости, но оценив иронию сказанного.
- Вернуться? После того что я сделал? Не смеши.
- Да. Вернуться. И показать, что ты, это ты.
С этими словами, она развернулась на каблуках, и вышла. И судя по тому шуму, что поднялся после этого по ту сторону, там ее ждал Рейджин, которому опять досталось.
- Я это я, говоришь. А кто же еще? Будто от того, есть у меня звание или нет, что-то меняется?
Кинув эту фразу, он опять плюхнулся на кровать.
«А разница то есть» - сам того не желая, подумал Сейфер, опять возвращаясь к разглядыванию белого потолка.
Думаю не нужно объяснять, что речи Фуджин, не прошли для парня даром, и ему пришлось признать правдивость ее слов. Слов о том, что он никогда не признавал правил, что он всегда был силен и делал только то, что хотел, и что мечта для него всегда был важнее всех законов и ограничений, даже моральных. Так почему же он сидит и мучает себя, тогда как те, кто и в подметки ему не годятся, ни в силе, ни в таланте, ходят среди лучших из лучших. Не нужно рассказывать, что всю следующую ночь парень провел в раздумьях, а на следующее утро, взяв свой Гиперион, растолкал друзей и не слова более не сказав, пошел в Сад, требовать то, что заслуживал по праву. Даже не обернувшись, когда простодушный Райджин рискнул спросить о том, куда они идут, и получил пинка от Фуджин.